ЧУВАШСКИЙ ЯЗЫК,
чăваш чĕлхи, — относится к булгарской группе тюркской
языковой семьи и
представляет собой единственно живой язык этой группы.
В истории Чувашского языка различают четыре периода:
прабулгарский, древнебулгарский, среднебулгарский и новобулгарский или
собственно чувашский. В прабулгарский (оногур. <огур.) период (1 в. до
н.э.—3 в.н.э.) булгар. диалекты существовали наряду с др. пратюркскими
диалектами. Завершается этот период отрывом булгар от массы остальных
тюркских племен и началом их миграции в юго-западном направлении. В
середине 4 века булгары уже находились на территории современного
Казахстана. Древнебулгарский период охватывает 4-8 вв. н.э. В этот
период продолжается постепенная миграция булгарских племен на ЮЗ,
происходит формирование и распад булгарского племенного союза: часть
булгар переселяется на Балканы (7 в. н.э.), другая часть обосновывается
на Волго-Камье (8 в.). Среднебулгарский период (8 — сер. 16 в.)
охватывает эпоху Золотой Орды, включая разгром Волжской
Болгарии монголами (1236), и Казанского ханства. Именно в
этот период происходит формирование собственно чувашского этноса в
Среднем Поволжье на основе смешения пришлых булгаро-суварских племен с
предками марийцев. Новобулгарский период начинается после падения
Казанского ханства и продолжается по настоящее время Таким образом,
Чувашский язык оказывается гораздо древнее самого чувашского
этноса.
Среди родственных тюркских языков Чувашский язык
занимает обособленное положение: несмотря на общность структуры и
лексического ядра, взаимопонимание между говорящими на Чувашском языке
и остальными тюрками не достигается. Некоторые фонетические
особенности Чувашского языка, в частности так называемые ротацизм и
ламбдаизм, т.е. произношение [р] и [л], вместо общетюркских [з] и [ш],
восходят к глубокой древности, к периоду существования единого
пратюркского языка с его диалектами. В то же время многое из того, что
отличает Чувашский язык от других тюркских, несомненно
представляет собой результат последующего развития, которое, в силу его
периферийного положения по отношению к остальным тюркским, проходило в
условиях длительного взаимодействия с иносистемными языками —
иранскими, финно-угорскими, славянскими.
Влияние неродственных языков прослеживается на всех уровнях
Чувашского языка — фонетическом, лексическом и
грамматическом. Разноместное ударение в верховом диалекте, ставшее
нормой и для литературного произношения, сложилось, по всей вероятности,
не без влияния финно-угорских языков Поволжья. Влияние последних
обнаруживается также в падежных формах имени, в системе личного и
неличного форм глагола. В последнее столетие, в связи с неуклонным
расширением масштабов чувашско-русского двуязычия, повлекшим за
собой массовый приток русской и интернациональной лексики, произошли
заметные сдвиги в фонетической системе и синтаксических структурах. Под
влиянием русского языка стали продуктивными многие
словообразовательные модели. Сложилась фонологическая подсистема,
характерная только для заимствованной лексики. Двоякой стала акцентная
система: одна — в пределах исконной лексики и фонетически адаптированных
старозаимствований, другая — в рамках фонетически неадаптированной
заимствованной лексики. Двусистемность характерна и для чувашской
орфографии.
Лингвистический ландшафт Чувашского языка довольно однороден,
различия между диалектами незначительны. В настоящее время эти различия
еще больше нивелируются.
Отсутствие резких различий между диалектами оказалось
благоприятствующим фактором при создании новой чувашской письменности
и выработке норм письменного языка. При выработке лексических и
грамматических норм чувашского литературного языка отдавалось
предпочтение тем средствам, которые, благодаря своему отражению в
традиционных фольклорных жанрах, стали общенародным достоянием.
Чувашский язык относится к языкам агглютинативного типа.
Изменения на стыках морфем (чередование звуков, их вставка или,
наоборот, выпадение) возможны, однако граница между ними остается легко
различимой. Корень предшествует аффиксальным морфемам (из этого правила
есть всего два исключения): кам "кто" — такам "некто", никам "никто".
Аффиксальные морфемы, как правило, однозначны, тем не менее в речевом
потоке скопления служебных морфем крайне редки — в среднем на корень
приходится менее двух служебных морфем. Корневые морфемы чаще одно- или
двусложны, многосложные весьма редки: ввиду преобладания экономии в
знаках Чувашского языка предпочитает короткие единицы.
Четко противопоставлены друг другу имена и глаголы. Именные
части речи — существительные, прилагательные, числительные и наречия —
являются семантическими классами, а по грамматическим признакам слабо
дифференцированы. Существительные, подобно прилагательным, нередко
выступают как определители имени (чул çурт "каменный дом", ылтăн çĕрĕ
"золотое кольцо"), а прилагательные могут определять как имена, так и
глаголы (тĕрĕс сăмах "правдивое слово", тĕрĕс кала "говорить правдиво").
В группе именных частей речи включаются также разнообразные указательные
слова, называемые по традиции местоимениями, а также весьма
многочисленный разряд имитативов.
Служебные слова представлены послелогами, союзами и
частицами.
Имена существительные не имеют ни категории рода, ни
категории одушевленности-неодушевленности, но различаются по линии "человек-нечеловек".
К категории "человек" относятся все личные имена, названия родственных
отношений, профессий, должностей, национальностей, т.е. все то, что
связано с обозначением человека. Все остальные имена, в т.ч. и названия
всех живых существ, относятся к категории "нечеловек". Первые отвечают
на вопрос кам? "кто?", вторые — на вопрос мĕн? "что?".
Категория числа свойственна именам существительным, некоторым группам
местоимений и глаголам. Показателем множественного числа у имен
существительных является аффикс -сем: хурăнсем "березы",
çынсем "люди". Если множественность ясна из ситуации речи, она
обычно не отмечается, ср.: куç курмасть "глаза не видят", ура шăнать
"ноги зябнут", алă çу "мыть руки", хăяр тат "собирать огурцы", çырлана
çъре "ходить по ягоды" и т.д. По этой же причине при употреблении с
числительными или с другими словами количественной семантики
существительные имеют форму единственного числа: вăтăр çын "тридцать
человек", нумай çынпа калаç "говорить со многими людьми".
У спрягаемых форм глагола множественное число образуется
посредством аффиксов -ăр (ĕр) и -ç: кайăп-ăр "мы
пойдем", кай- ăр "вы идите", кайĕ-ç "они пойдут".
У местоимений аффиксы множественного числа совпадают либо с
именными, либо с глагольными, ср.: хам "я сам" — хамăр "мы сами", хăй
"он сам" — хăйсем "они сами".
Склонение имен включает восемь падежей. Глагол
характеризуется категориями наклонения, времени, лица и числа.
Наклонений четыре: изъявительное, повелительное, сослагательное и
уступительное. В изъявительном наклонении глаголы изменяются по
временам. Развита система неличных (неспрягаемых) форм — причастий,
деепричастий и инфинитивов (последние, однако, не являются назывными
формами глагола; назывной формы глагола, аналогично русскому инфинитиву,
Чувашский язык не имеет). Некоторые формы причастий и деепричастий
характеризуются временными значениями.
Основными способами словообразования являются словосложение и
аффиксация. При словосложении компоненты объединяются либо на основе
сочинительных (пит-куç "лицо, облик", букв. "лицо-глаз"), либо на основе
подчинительных отношений (арçын "мужчина" ар+çын "мужчина + человек";
ас+тив "пробовать").
Чувашский язык относится к языкам номинативного строя.
Подлежащее в предложении при любом сказуемом сохраняет единую падежную
форму. Пассивных конструкций литературный язык не имеет.
В структуре словосочетания словопорядок выполняет
грамматическую функцию: даже при наличии формальных показателей связи
зависимый компонент располагается впереди главного (чул çурт "каменный
дом", пысăк чул çурт "большой каменный дом", тăхăр хутлă пысăк чул çурт
"большой каменный дом в девять этажей"). В структуре предложения
словопорядок прежде всего выполняет смысловую функцию. С его помощью
выделяются:
1) предмет речи и
само сообщение о нем (тема и рема),
2) смысловое ядро
высказывания.
Вопрос выражается с помощью вопросительных слов и частиц,
интонация играет лишь вспомогательную роль. Расположение вопросительных
слов в предложении относительно свободное. Вопросительные же частицы,
как и показатели отрицания, соотнесенного с высказыванием, примыкают
только к сказуемому. Отнесение вопроса к тому или иному элементу
предложения достигается словопорядком.
В лексике выделяются исконные, общетюркские и заимствованные
слои. Среди заимствований представлены монгольские, иранские,
финно-угорские, славянские слова. Значительный пласт составляют русские
слова, которые условно делятся на "старозаимствования" и "новозаимствования".
Первые фонетически адаптированы (пĕрене "бревно", кĕрепле "грабли"),
вторые либо вовсе не адаптированы (делегат, прогресс), либо адаптированы
частично (конституци, географи). Русские заимствования проникают в
основном в терминологическую, частично и в бытовую лексику (пальто,
костюм).
До создания новой письменности (1871—72) Чувашский язык
обслуживал лишь сферу устного общения и различал виды народного
творчества. С появлением письменности границы его применения существенно
расширились. С образованием автономии в 1920 сферы его функционирования
заметно расширились. В пределах своей республики Чувашский язык
становится одним из двух официальных языков (наряду с русским). Во всех
регионах компактного проживания чувашей он становится языком школьного
преподавания (до 8-го класса), на нем говорят в официальных учреждениях,
ведется делопроизводство, в широких масштабах осуществляется
книгопечатание, чувашская речь звучит с театральных подмостков. Газеты и
журналы на Чувашском языке выходят в Чебоксарах, Казани, Уфе, Самаре,
Симбирске, Москве.
В 30-е гг. положение резко меняется. Из Конституции Чуваш.
АССР статья о государственном статусе Чувашского языка исключается.
Школы переходят на русский язык обучения, Чувашский язык перестали
изучать даже как предмет. За пределами Чувашской Республики газеты и
журналы на Чувашском языке оказались закрытыми. По данным переписи 1989,
из всех чувашей, проживающих на территории бывшей СССР, почти четвертая
часть родным назвали не Чувашский язык, даже в самой Чувашской АССР доля
чувашей, не владеющих родным языком, составила около 15%.
По Закону о языках в Чувашской ССР (принят в окт. 1990) Чувашскому
языку, наряду с русским, придан статус государственного. Закон
предусматривает создание условий для расширения общественных функций
родного языка. По этому закону изучение Чувашского языка во всех типах
учебных заведений республики, включая высшие и средние специальные,
стало обязательным. Утверждена также Государственная программа
реализации Закона о языках в Чувашской Республики (1993).
Придание Чувашскому языку статуса государственного подняло
его социальный престиж. Чувашская речь шире и свободнее зазвучала как в
повседневном, так и в официальном общении. Расширились объемы радио- и
телепередач на чувашском языке. Появились новые газеты и журналы,
возобновилось издание чувашской газеты в Республике Башкортостан,
Татарстане, в Ульяновске. Возросла сеть образовательных учреждений по
подготовке учительских кадров по чувашскому языку, вне Чувашской
Республики они появились в Ульяновске, Казани, Стерлитамаке (Республика
Башкортостан).
Категория времени в чувашском языке — грамматическая
категория времени глагола. Отражает объектив. время и служит для
темпоральной (временной) локализации события или состояния, о которой
говорится в предложении.
Настоящее время обозначается аффиксом -ат (-ет), время
действия данной формы совпадает с моментом речи:
Ед.ч. / Мн.ч.: 1 л. çыр-ат-ăп "я пишу"/çыр-ат-п-ăр; 2 л.
çыр-ат-ăн "ты пишешь"/çыр-ат-ăр; 3 л. çыр-ать "он пишет"/çыр-аç-ç-ĕ.
Будущее время обозначается аффиксом -ă (-ĕ), время
дан. действия следует времени речи:
Ед.ч./ Мн.ч.: 1 л. çыр-ă-(ă)п "я буду писать"/çыр-ă-п-ăр; 2
л. çыр-ă-(ă)н/çыр-ă-(ă)р; 3 л. çыр-ĕ/çыр-ĕ-ç.
Прошедшее время делится на три типа: однократное прошедшее
время, многократное прошедшее время и предпрошедшее время.
Однократное прошедшее
время обозначается аффиксом -т (-ч). Время действия дан. формы
предшествует моменту речи:
Ед.ч./Мн.ч.: 1 л. çыр-т-ăм "я написал"/çыр-т-ăм-ар; 2 л.
çыр-т-ăн/çыр-т-ăр; 3 л. çыр-ч-ĕ/çыр-ч-ĕ-ç.
Многократное прошедшее время обозначается аффиксом -атт (-етт)//
-ачч (-ечч). Время действия этой формы предшествует времени речи:
Ед.ч./Мн.ч.: 1 л. çыратт-ăм (-ччĕ)/çыр-атт-ăм-ăр (-ччĕ); 2 л.
çыр-атт-ăн (-ччĕ)/çыр-атт-ăр (-ччĕ); 3 л. çыр-ачч-ĕ/çыр-ачч-ĕ-ç.
Предпрошедшее время обозначается аффиксом -сатт (-сетт)//
-сачч (сечч). Время действия данной формы предшествует времени
речи:
Ед.ч./Мн.ч.: 1 л. çыр-сатт-ăм/çыр-сатт-ăм-ăр; 2 л.
çыр-сатт-ăн/çыр-сатт-ăр; 3 л. çыр-сачч-ĕ/çыр-сачч-ĕ-ç.
Неличные формы глагола отличаются тем, что выражают не
отношение к моменту речи, а отношение ко времени другого глагола.
Действие причастия будущего времени происходит после времени
действия основного глагола. Тупа тăватăп урăх туртмасса — "Я клянусь,
что больше не буду курить". Хулана каяс кун сан пата кĕрсе тухăп — "Я к
тебе зайду в день отъезда в город". Действие причастия настоящего
времени происходит одновременно с действием основного глагола:
Чĕререн саваканне те Сантăр урăх тупас çук — "Саша больше не найдет
любящего от всего сердца". Çĕр çинче пурăнаканăн çĕре илемлетмелле —
"Тот, кто живет на земле, должен украшать землю". Действие причастия
прошедшего времени происходит раньше времени действия основного глагола:
Темшĕн, çак хулана курнă-курманах тăван Шупашкар аса килчĕ — "По
какой-то причине, как только увидел этот город, мне вспомнились родные
Чебоксары".
Изредка время может выражаться и именительными формами
(именем существительным, прилагательным, числительным, местоимением).
Для выражения времени в прошлом к имени прибавляется аффикс прошедшего
времени -чĕ: Эсĕ уява пырсан лайăхчĕ — "Хорошо было бы, если
бы ты приехал на праздник".
Имя существительное с
-чĕ может выражать и настоящее время: Эх, çумăрччĕ халь калчана!
— "Вот бы был сейчас дождь для всходов!"
Категория выделения в чувашском языке, образуемая от имен
прилагательных, падежных форм имен существительных, причастных и
некоторых деепричастных форм глаголов и времени наречий путем
присоединения к ним суффиксов -и, -хи, -скер, в
чувашском языке довольно продуктивно употребляется. Ср.: прилагател.
çĕнĕ "новый" + -и > çĕнни "тот из них, который новый", çĕнĕ + -скер >
çĕнĕскер "характерный тем, что новый"; существ. вăрманта "в лесу" + -и >
вăрманти "тот из них, который в лесу", вăрманта + -скер > вăрманта скер
"характерный тем, что в лесу"; причаст. вуланă "прочитавший" + -и >
вулани "тот из них, что прочитал", вуланă + -скер > "характерный тем,
что прочитал"; деепр. кайиччен "до отъезда" + -хи > кайичченхи "тот,
который до отъезда"; времен. нареч. паян "сегодня" > паян + хи "тот,
который в сегодняшний день". Все эти формы выделения образуют номинации,
напоминающие имя существительное тем, что изменяются по числам и
падежам, но не изменяются по лицам и не принимают определений.
Суффиксы -и, -скер образуют формы выделения от
одних и тех же слов, но имеют разные значения. Ср.: вăйлă "сильный":
вăйли "тот из них, который силен", вăйлăскер "характерный тем, что
силен".
Кроме суффиксов -и, -хи, -скер Категория
выделения имеет ряд языковых особенностей. Это — особая интонация
произношения слова, являющегося темой предложения.
Категория степеней сравнения. Прилагательные в чувашском
языке имеют три степени сравнения: основная степень (лайăх "хороший"),
сравнительная степень (лайăхрах "получше"), превосходная степень (чи
лайăх "самый лучший"). Формы основной степени показывают постоянный
полный признак. Для показа данной степени аффиксы отсутствуют (ср.: тĕп
падеж, тĕп залог). Форма степ. равна основе слова: çĕнĕ кĕнеке "новая
книга", пысăк çурт "большой дом".
Сравнительная степень показывает, что признак предмета по
сравнению с признаками других предметов является большим или меньшим:
Эсĕ ман пуртта ил, ман çивĕчрех — "Возьми мой топор, мой острее".
Сравнительная степень образуется путем прибавления к основе аффиксов
-рах (-рех), -тарах (-терех). Вариант аффикса -тарах (-терех)
прибавляется к основе прилагательного, если она оканчивается на звук "р":
йывăртарах "тяжелее", чипертерех "красивее", самăртарах "полнее". Если
прилагательное оканчивается на й, л, н, м,
то к основам прилагательным могут присоединяться и -рах (-рех),
и -тарах (-терех): нумай — нумайрах е нумайтарах; çăмăл —
çăмăлрах е çăмăлтарах; вĕçкĕн — вĕçкĕнрех е вĕçкĕнтерех; вăрăм —
вăрăмрах е вăрăмтарах. Иногда значение сравнительной степени может
выражать существительное в исходном падеже, стоящее перед
прилагательным: Лашаран çъллĕ, курăкран лутра — "Выше лошади, ниже
травы".
Превосходная степень показывает высшую степень качества
прилагательных. В чувашском языке нет специального аффикса для выражения
превосходной степени, большей частью используют аналитический способ:
а) при помощи
усилительных частиц чи, чăн "самый, весьма, наи-"; Чи аван
или чăн аван "самый лучший, наилучший". Частица чăн употребляется
в разговорной речи;
б) путем повторного
употребления прилагательного: Ăшă-ăшă туйăм пĕтĕм шăм-шак тăрăх
сарăлчĕ — "Очень теплое чувство распространилось по всему телу";
в) частичном повтором
начального слога прилагательного с прибавлением согласных п или
м, например: сап-сарă "очень желтый", кăн-кăвак "ярко-синий".
Категория падежа или
склонение, в чувашском языке представляет собой совокупность
грамматических форм, состоящую из восьми языковых структурных единиц,
которым в речи соответствуют словоформы, образующиеся от имен
существительных, прилагательных, местоимений, наречий или отыменных форм
глагола.
Падеж — это грамматическая форма имени, выражающая с
помощью специальных аффиксов синтаксическое отношение данного имени к
другому или глаголу, в которой служебные грамматические значения
сочетаются с лексическими, придавая ей словоизменительный характер.
Общепризнанным считается мнение, что падежные аффиксы в
тюркском языке являются однотипными, однако было бы более логичным
выделение именной, посессивно-именной и местоименной парадигм как
структурных разновидностей тюркского (чувашского) склонения.
Формы падежей следующие:
Основной падеж (тĕп падеж е вĕçлев) — нулевой аффикс.
Родительный падеж (камăнлăх падежĕ е вĕçлевĕ) — -ăн/-ĕн, -нăн/нĕн,
-(йăн)/-йĕн.
Дательный падеж (пару падежĕ е вĕçлевĕ) — -а/-е, -на/-не, -(йа)/-йе.
Местный падеж (вырăн падежĕ е вĕçлевĕ) — -ра/-ре, -та/-те,
-(н)че.
Исходный падеж (туху падежĕ е вĕçлевĕ) — -ран/-рен, -тан/-тен,
-(н)чен.
Совместный (творительный) падеж (пĕрлелĕх падежĕ е вĕçлевĕ) —
-па /-пе, -пала/-пеле, -палан/-пелен.
Лишительный (привативный) падеж (çуклăх падежĕ) — -сăр/-сĕр.
Причинно-целевой падеж (пирке падежĕ е вĕçлевĕ) — -шăн/-шĕн.
Некоторые особенности категории падежа чувашского языка,
отличающие ее от традиционной шестипадежной системы склонения тюркского
языка, связаны прежде всего с объективным ходом развития самого
огуро-булгаро-чувашского языка на протяжении более двух тысяч лет в
обширном Евразийском геополитическом пространстве на фоне многих
родственных тюркских (шире урало-алтайских), а также неродственных
языков.
Категория числа в чуваш. яз. представлена
противопоставлением двух форм — с нулевым аффиксом и с форматом -сем.
Тесное взаимодействие категории числа с падежной в пределах
агглютинативной цепи номинативной словоформы позволяет выделить, в
частности, в формах родительного, дательного, местного и исходного
падежей вариант этого аффикса -сен. В диалектной и разговорной
речи встречаются и другие алломорфы множественного числа: -сам,
-сĕм, -се, -шем, -çем.
Особый интерес представляет также взаимодействие
грамматических форм принадлежности и числа в плане их сочетаемостных
возможностей, принципиально отличающихся от таковых в тюркском языке.
Если чувашские аффиксы принадлежности присоединяются к именам перед
аффиксом множественного числа, то в других тюркских языках показатели
принадлежности следуют за именными основами, уже оформленным аффиксом
множественного числа: чуваш. кунăм-сем "мои дни" тюрк. gun-ler-im "то
же", чуваш. ĕç-ĕм-сем "мои труды" тюрк. is-ler-im "то же".
Категория принадлежности в чувашском языке
представлена совокупностью аффиксов, различающихся между собой и
противопоставленных друг другу значениями лица и числа. Аффиксы
принадлежности обозначают в составе словоформы отношение к лицу,
осложненной семантикой принадлежности, притяжательности.
Чувашские аффиксы принадлежности генетически тождественны с
общетюркскими:
1-е л. ед.ч. -ăм/ -ĕм, -м; 2-е л. ед.ч. -у/ -ъ;
3-е л. ед.ч. -ĕ, -и, -(й)ĕ, -ăшĕ, -ĕшĕ, -шĕ 1-е л. мн. ч. -ăмăр/-ĕмĕр,
-мăр/-мĕр; 2-е л. мн.ч. -ăр/-ĕр; 3-е л. мн.ч. -ĕ, -и, -(й)ĕ,
-ăшĕ, -ĕшĕ, -шĕ.
Морфологический способ выражения принадлежности разнится по
говорам и диалектам чувашского языка. Употребление специальных
показателей для передачи принадлежностных значений практически сведено к
нулю в говорах верхнего диалекта, обычно для этой цели используются
аналитические формы: сочетание личного местоимения в родительном падеже
и определяемого имени.
Тесное взаимодействие форм принадлежности и числа позволяет
передать четыре типа отношений (значений):
а) и предмет обладания, и лицо обладателя в единственном
числе: кĕнекем "моя книга", кĕнекъ "твоя книга", кĕнеки "его (ее)
книга"; çуртăм "мой дом", çурту "твой дом", çурчĕ "его (ее) дом";
б) предмет обладания в единственном числе, лицо обладателя во
множественном числе: кĕнекемĕр "наша книга", кĕнекĕр "ваша книга",
кĕнеки "их книга", çуртăмăр "наш дом", çуртăр "ваш дом", çурчĕ "их дом";
в) предмет обладания во множественном числе, лицо обладателя
в единственном числе: кĕнекемсем "мои книги", кĕнекъсем "твои книги",
кĕнекисем "его (ее) книги"; çуртăмсем "мои дома", çуртусем "твои дома",
çурчĕсем "его (ее) дома";
г) и предмет обладания, и лицо обладателя во множественном
числе: кĕнекемĕрсем "наши книги", кĕнекĕрсем "ваши книги", кĕнекисем
"их книги"; çуртăмăрсем "наши дома", çуртăрсем "ваши дома", çурчĕсем "их
дома".
Если в парадигматическом плане все три лица образуют стройную
систему противопоставлений и на этой основе они функционируют как единая
категория принадлежности, то синтагматические показатели 3 лица имеют
более широкие функции, чем аффиксы 1 и 2 лица.
|